Алан Алда снова попал в заголовки – на этот раз в связи с пятым эпизодом «ER», где он провёл один из трёх «лучших периодов» своей профессиональной жизни. Остальные: «МЭШ», само собой, и бродвейская постановка “Art”, которая в 1998 году вернула его к театральным истокам. Теперь Алда сыграл доктора Лоренса, наставника Кэри Уивер и основоположника экстренной медицины. Тем не менее, Уивер «прокатила» его, не проконсультировавшись с коллегой, Марком Грином, который, разумеется, был в те дни не очень счастлив.

«Я делаю это, потому что они так хороши. Когда они позвонили мне и пригласили работать с ними, они только рассказали мне немного о роли и немного об истории. Думаю, телефонный звонок занял не более пяти минут, и я сказал «да», не читая сценария, потому что они ещё не закончили его писать», - рассказывает Алан.

Спросив, оставили ли авторы дверь открытой для того, чтобы вернуться, Алда засмеялся и сказал по телефону: «Они оставили открытой щель, но вы должны её увидеть». Хотя медицинская драма остаётся на вершинах рейтингов, приглашение Алана было призвано освежить шоу. «Они были шоу №1, и кто-то подумал, что им нужно стать ещё лучше. Я не знаю, как можно сделать лучше, чем это. Я думаю, они будут напряжённо работать, чтобы сохранить свежесть и интерес, и не собьются с этого пути; но они удивляют меня. У них всегда находится какой-нибудь сюрприз, удивительный поворот, и, я думаю, они действительно, действительно талантливы, эти люди», - говорит Алан.

Алан играл капитана «Ястребиного глаза» Пирса, не подчиняющегося правилам хирурга из Гребэппл-Коув, Мэн, в сериале «МЭШ» на протяжении 11 лет. Но медицина и телевидение сильно изменились со времён корейской войны, когда сериал был задуман, и с 1983 года, когда закончились съёмки. «Я произносил термины и делал процедуры, незнакомые мне. Мне никогда не приходилось делать это прежде, в «МЭШ», и, к тому же, мир изменился, и теперь камера смотрит прямо в рану. Всё, что мы делали, не имело вещественного наполнения… Это всего лишь шоу, показывающее, как работает хирургия сегодня», - поясняет Алан.

Иногда это очень убедительно – даже для актёров, представляющих штат центрального чикагского окружного госпиталя. Алан в замешательстве стоит над пациентом, когда по инструкции следует вставить грудной катетер. «Я думал, - вспоминает Алан, - так, предполагается, что я должен это вставить. И как я это воткну?» Алан удивляется, уставясь на голую волосатую грудь. «И они говорят: нет, втыкай прямо сюда. Сделай разрез скальпелем и введи трубку. У тебя получится; это не его грудь – это муляж. Я думал, что это его настоящая грудь. Я в трёх футах от него; я прорезаю дыру и втыкаю трубку в его грудь; это просто отвратительно».

Атмосфера съёмок «Скорой помощи» совсем иная, нежели в «МЭШ», что отчасти обусловлено больничным освещением, дублированным софитами. «Для меня в съёмках фильма – включая «МЭШ», потому что он снимался как фильм <в отличие от сериала. – М.В.>, - говорит Алан, - начать и остановиться». 20 минут съёмки и 60 минут перерыва, когда переставляют камеры и свет. Сейчас ожидание сведено к минимуму. «Вам нужно только попасть туда. Однажды оторвавшись от земли, вы остаётесь в воздухе», - говорит Алан.

Хотя Алан знает, что сериал проживёт меньше, чем пациент скорой помощи, - только чтобы быть вызванным к жизни, - он заметил кое-какие новые черты. Не в пользу жанра. «Думаю, на одну вещь я обратил внимание, – говорит Алан. – Телевизионные сериалы приобрели своего рода рутинизацию, когда появляется масса пошлостей и проходных шуток, которые должны вызывать смех у зрителей, вместо того, чтобы дать сыграть эпизод актёрам». Они используют шутки, но не обязательно – юмор. «Это похоже на комедийный театр кабуки, - продолжает Алан. – У них появляются ритуальные жесты, которые принято считать смешными. Я смотрел на них с долей удивления. Они не заставили меня смеяться… Иногда я смотрел с изумлением».

Алан, на протяжении долгих лет славившийся своими актёрскими, режиссёрскими и сценарными работами, не собирается последовать примеру других знаменитостей – баллотироваться на пост президента. Он говорит: «Смотрите, мы уже сделали это! Мы уже проделали эту шутку, у нас был актёр-президент, и он думал, что роль, которую он играет действительно реальна. Он рассказывал нам военные истории, и они превращались в его военные действия. И я на самом деле не вижу смысла снова проходить через это, и никогда серьёзно над этим не задумываюсь. Полагаю, это всего лишь болтовня?» И худший способ промоушна книги или фильма…

Вероятно, у Алана нет времени на президентскую кампанию, даже если бы он желал этого. После съёмок в “ER” он отправился в Париж, Ниццу и Венецию для подготовки новых выпусков “SAF” (PBS). Весной 2000 года он сыграл известного физика Ричарда Фейнмана в мировой премьере пьесы в Mark Tapor Forum (Лос-Анджелес). А после в проекте фильм, сценарий к которому он написал и надеется когда-нибудь поставить. Действительно, остаётся не так уж много времени бить баклуши. Или заниматься ерундой.